piligrim

(начало)

          Работа началась с того, что Лёня снял «лауреатский» кадр – солнце через ветви дерева. Красиво. Но после этого на нашу камеру уже ничего нельзя было снимать – матрица оказалась прожжённой солнечным лучом. Те мастодонты, которые ещё помнят старые отечественные матричные камеры «Репортёр», поймут. Пришлось «залеплять» прожженное место – держать камеру включенной под осветительными приборами сутки. Искусство потребовало от нас с Лёней принести ему в жертву бессонную ночь – спать при двух включенных «полукиловатниках» было затруднительно.
          На этом фестивале оказалась ещё съёмочная группа нашей же компании, но с японской «Икегами». Мы, было предложили им поработать на одну камеру, но вместо понимания встретили высокомерную ухмылку. За что судьба их наказала чуть позже и уже они пришли к нам с просьбой использовать нашу отечественную прожженную камеру на обе съёмочные группы.
          После суточного испытания ярким светом, когда дефект матрицы стал не столь заметен, отправились мы снимать антураж и пейзажи.
          Все основные мероприятия проходили на стадионе в Карачаевске и чтоб нашей съёмочной группе из четырёх человек успевать на них, нам выделили транспорт – новенький громадный междугородний автобус «Мерседес». На нём мы и отправились в Домбай, благо это было близко. За каким-то лешим мы решили снять несколько кадров с верхней точки – забраться на гору. Ну, «художники», блин. От слова «худо»….
          Подъёмник полз на вершину 3000 метров над уровнем моря. Как мы с этим отечественным шкафом-камерой запрыгивали вдвоём на движущуюся скамейку подъёмника и не уронили его/её – я до сих пор задаюсь вопросом. Видать - сноровка. И везение.
          И вот везёт эта хлипкая скамеечка нас обоих, придавленных сверху камерой. Долго мы ползли к вершине, регулярно сползая с той расшатывающейся скамейки подъёмника. Дилемма была проста: или пристегнуться к скамейке и утерять камеру где-то внизу, в горах - либо держать её в четыре руки. Рисковать камерой мы не стали и регулярно двигали попами, чтоб предотвратить неизбежное сползание с болтающейся скамейки. От чего она ещё больше раскачивалась и процесс нашего съезжания с неё приобретал более интенсивный характер….
          Худо-бедно, до конца подъёмника мы доехали без потерь. Ещё немного покряхтев, добрались и до вершины горы. Это было каменистое плато около 10-ти квадратных метров, кое-где присыпанное снегом и покрытое льдом. Кроме того, что там было совсем не жарко, пронизывающий ветер резко уменьшал степень комфортности. Плато было пустым, за исключением одного замёрзшего негра в шортах. Я бы не сказал, что он посинел, но дрожал мелкой дрожью. В руке у него была бутылка местного пива. Вероятно, чувак решил в уединении попить пивка и для этого с полчаса забирался на эту гору. Но тут явились мы и нарушили его единение с природой. Взглянув на нас с неприязнью, он сплюнул в пропасть, оставил недопитую бутылку и плюхнулся на подъехавшую скамейку подъёмника. Мы остались одни. Вокруг только торчали серые горы, кое-где покрытые снегом. Для съёмки ничего любопытного не наблюдалось. Как нас убеждали местные жители, тут 360 дней в году солнечная погода. Вероятно, нам достались оставшиеся пять дней – было пасмурно и холодно.
          Поняв, что мы напрасно спугнули негра с вершины горы, тем же способом мы отправились обратно.
          Подъёмник был пуст, как и все окрестности. Не сезон. Через какое-то время, навстречу нам на подъёмнике попалась та наша высокомерная группа с «Икегами». Наверное, та же идея у них родилась – верхняя точка. Им, с японской компактной «Икегами» было легче, чем нам. Но тут их и подстерегала расплата за высокомерие – пока они ехали на подъёмнике, весело болтая языками и ногами над пропастью, умудрились где-то утерять микрофонную пушку от камеры. Бог – не фраер….

* * *

Тут

kemchik подверг сомнению, что пиво не пользуется там спросом. Я, кажется, об этом случае тут уже где-то рассказывал, но не помню где.
          Заключительный аккорд фестиваля проходил на стадионе города Карачаевска. С утра погода была солнечная, но потом вновь всё затянуло облаками, подул прохладный ветер и даже поморосил дождь. Меня, как пиво не пьющего, удивило, что в развёрнутой к празднику торговле на стадионе кроме пива не было никаких других напитков. Местный люд, в надежде на предстоящую жажду, закупил пива, которым по причине прохладной погоды так и не воспользовался.
          Когда праздник уже закончился, и народ покинул трибуны, на стадионе появились бабульки, которые собирали стеклотару. Стеклотары было много. Если встать на трибуне, то вдоль скамеек всё было уставлено ею. Но, что было удивительно и непривычно – все бутылки были не только полными, но и нетронутыми!! Бабульки вооружившись открывашками, шли вдоль ряда, открывали бутылки пива, выливали его на землю(!!!), и уже пустую бутылки складывали в свои сумки. Кроме того, что бутылки были оставлены полными, второй момент, который меня тогда поразил – все бабушки были, хоть и явно местными, но исключительно славянской внешности. Т.е., пенсионные тяготы, конечно, свалились на всех, но только наши бабки оказались бесзащитными перед ними. Почему бабки титульных национальностей обходились без сбора бутылок – не знаю. Могу только предположить, что карачаево-черкесским бабкам более активно помогали многочисленные родственники.
          Вид выливаемого на землю-матушку пива ввёл нашего «ослепителя» в состояние столбняка. Но ненадолго. Он бросился к ближайшей бабушке, отобрал у неё открывашку и пошел перед ней на ровный строй бутылок. Поднимал очередную, открывал её, опорожнял в себя и уже пустую отдавал бабке. Бабулька не могла нарадоваться на невесть откуда взявшегося помощника. Но вскоре «ослепитель» забулькал изнутри. К поглощению пива в таких объёмах и с такой скоростью у него явно не хватало подготовки. Когда, казалось, из него уже пиво уже потечёт из ушей, до него дошло, что ему одному всё пропадающее пиво не спасти. Он с тоской вернул бабушке открывашку, распихал сколько мог полных бутылок по сумкам, и окинул грустным взглядом остающиеся….
          Уважаемый,

kemchik! Может быть, карачаевцы и черкесы и пьют пиво, но явно не в таких колличествах и относятся к нему совсем иначе. Это не хорошо и не плохо - традиция совсем иная.